Ноябрь – почти имбирь. Я не люблю имбирь. Я не люблю корицу и сладкий ванильный дух. Я не хочу решать to be или not to be. Я не умею выбрать только одно из двух. Рынки полны хурмой. Я не люблю хурму. Я не люблю дожди, золото и сквозняк. Я проживу без них. Только вот не пойму, как без того прожить, что не любить нельзя. Как без тебя прожить. Кем без тебя прожить. С кем без тебя прожить, если нельзя с тобой. Осень ввела режим, строгий такой режим, осень ввела войска, правила и конвой. Птицы ушли на юг. Рыбы зарылись в ил. Осень ввела войска. Осень взвела курок. Мне не хватает слов. Мне не хватает сил. Это чужая ты. Это чужой порог. Дальше уже нельзя, дальше твоё тепло. Я не могу войти. Я не хочу на чай. Слышишь, они идут – каплями за стеклом. Скоро меня найдут. Здесь комендантский час. 

Запах — протяжный стон, даже дышу с трудом, вязкий густой туман держит дверной проём. 

Пахнет ванильным сном твой золочёный дом. 

Будущее — корицей. 

Прошлое – имбирём.

оставаться всегда живыми — плевать, что было,

и не вешать на спины прошлые тонны соли.

если ты вдруг полюбишь кого-нибудь так же сильно — то дай Боже тебе всё равно быть самим собою. 

посмотри сейчас в даль — мы не знаем, кто там и что; в мире на каждый выдох случаются чу-де-са.

я смеюсь, и кладу тебе голову на плечо. и любовь моя тоже, кажется, зажила.

не осыпалась пеплом, не скрылась за слоем пыли; просто больше меня не душит, не бьёт под сердце. словно её хирурги заново перешили, 

и она наконец прижилась-то на новом месте. 

оставаться всегда живыми — и будь, что будет,

из карманов выкидывать прошлое, словно чеки,

помнить главную суть: мы всего лишь живые люди,

и любой человек нуждается 

в человеке.

пусть ты будешь прям здесь, или просто письмом в конверте, километры же — это просто большие числа./

оставаться всегда живыми — и так, чтоб смерти 

было страшно вообще когда-нибудь заявиться. 

— Это я.

— Знаю, номер высветился.

— Уверен, ты там сейчас изображаешь романтическую героиню, разнюнилась, захлёбываешься слезами и соплями… Уверен, стоишь одна в конце платформы, как в кино, и оплакиваешь любовь, исчезнувшую с облачком белого дыма.

Она улыбнулась сквозь слёзы:

— Вовсе нет, — наконец выговорила она, — Я… Я как раз выхожу с вокзала..

— Врушка, — произнёс голос у неё за спиной.

Он — не один. В не сразу замечает, что под руку он ведет Н, но ей почему-то наплевать. Она знает — это ложь. Она чувствует — это безысходность. Вот только она еще не понимает, что на скудной почве безысходности иногда вырастают цветы. Вереск.

теперь я вижу: перегорело. 

а ветер пепел уносит вдаль. 

не шевельнулось, не заболело. 

и я спокойна. 

и мне не жаль

«Будешь плохо себя вести, мама не будет тебя любить» — говорили нам в детстве.

И мы поверили. Мы повелись на эту глупую «безвредную угрозу», на этот инструмент для манипуляции. Мы повзрослели и спроектировали эту гениальную теорию на все наши последующие отношения. Мы решили, что для того, чтобы нас любили, нам обязательно надо вести себя хорошо, соответствовать, подстраиваться, ни в коем случае не оступаться и надевать периодически маску идеальности, чтобы не дай Бог, человек любящий нас не разглядел в нас изъяна.

Однако, чем старательнее пытаешься «вести себя хорошо», тем хуже у тебя получается. Когда ты очень хочешь не совершить ошибку, ты, как правило, её совершаешь. 

Это как, знаете, когда кто-то спит и ты хочешь двигаться как можно тише, но какая-нибудь предательская железная коробка обязательно упадёт с верхней полки на пол с ужаснейшим грохотом. 

«Веди себя хорошо или тебя разлюбят» — это такая глупость. Мама не разлюбила меня за сожжённые занавески, за невыводимое пятно на самом любимом платье, за то, что однажды я, своими дурацкими капризами, довела её до слёз на глазах у всех. 

Потому что любовь не имеет ничего общего с условностью. 

Потому что тот, кто любит, любит тебя любым. 

Если счастливые моменты ты делишь со мной с радостью, говоря о любви, но при первом же столкновении с трудностью смотришь на меня с упрёком и сомнением, то будь добр, не зови это любовью.

Вам не говорили, что любимый человек, это не продукт с полки магазина, который в случае брака, можно вернуть или обменять? 

Вам не говорили, что любимый человек — это как любимая игрушка детства, которую любишь даже с пуговицей вместо глаза и с местами ободранным мехом? 

Нет, но вас наверняка учили быть «хорошими мальчиками/девочками»

Потом, после расставания с любимыми, мы начинаем винить себя, в том, что нас разлюбили, потому что мы неправильно себя вели. «Вон там, и там, я вела себя как чокнутая истеричка и, наверное, это и послужило причиной» — думаешь ты, но нет. Причиной всегда является отсутствие любви, потому что тот, кто любит, вынесет твоё истеричество и отучит истерить, если это будет очень нужно. 

К черту всю эту хорошесть и к черту условности. 

Мама будет любить тебя всяким и не разлюбит, если ты оступишься.

И всё это не потому, что речь идет о маме, а потому, что речь идет о любви.

ты твердил, что до счастья рукой подать, 

что нас ждут все последствия бурной, большой любви. 

будет дом, 

говорил, 

и в саду буду я сажать 

все цветы, 

что тебе подарю потом. 

ты смеялся так ласково и легко, 

что казалось, невзгоды все нипочем 

ты кричал, что до счастья рукой подать, 

а что потом? 

а потом перемены, 

что мы назовем судьбой, 

и остывших чувств ледяной поток, 

тот наигранный тон из фальшивых нот 

«ну же, что с тобой?» 

иногда я слышу знакомые стуки, 

только я не спешу открывать замки. 

да, возможно, до счастья было рукой подать, 

только ты 

не подал 

руки.

и плач теперь стал подобием смеха,

смотрите, я имею успех. 

простить не смогла одного человека, 

а оттолкнула всех.

1. если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я —медь звенящая или кимвал звучащий.

2. если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.

3. и если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Показать полностью…

4. любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

5. не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

6. не радуется неправде, а сорадуется истине;

7. все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

8. любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

9. ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

10. когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

11. когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

12. теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна'ю, подобно как я познан.

13. теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

о любви — обязательно — просто. либо никак. 
я умею о ком угодно, кроме тебя — слов мало.
не могу, например, о том, как твоя непослушная прядь
выбивается из общего всклокоченного урагана, 
как в то же время мне безудержно хочется целовать 
и как всё это хитро устроено — нам нельзя.
я хватаю твои ладони в бессилии их разжать, 
слегка белеют костяшки, из-под ног уходит земля, 

но становится легче. 

не могу, например, о том, как ты прижимаешь меня к себе,
и что-то по телу колется-колется, бьётся-бьётся, 
благоразумие моментом берёт обратный билет, 
туктуктук — стучит бешено сердечное солнце. 
не могу, например, о том, как ты смотришь прямо в глаза, 
и меня избивает крупная дрожь от взгляда,
разжигающего то ли шабаш, то ли вальгаллу. 
перестать смотреть на тебя в ответ — наивысшая слабость.

я такого себе, конечно же, не позволю.

не могу, например, о том, как мы надеваем солнцезащитные, 
подражая немного матрице (я), немного рок-звёздам (конечно, ты), 
и рассматриваем сквозь тёмные стёкла свои серьёзные лица, 
и смеёмся, превращаясь тем самым в богов — босоногих и сильных. 
не могу, например, о том, как не видим друг друга два дня, 
а по ощущениям — тысячу тысяч бессонных лет, 
и живот царапает изнутри такая тоска! такая тоска!, 
что хоть в лазарет её, хоть себя в бронежилет —

бесполезно.

о любви — обязательно — просто. либо никак. 
я умею о чем угодно, кроме любви. 
я умею о ком угодно, кроме тебя. 
все слова предательски плоски. не слажен ритм.

но пока я живу и пока я могу говорить, 
но пока я молчу и пока я могу лишь шептать, 
но когда я умру и останется горстка земли, 
я люблю. я люблю. я люблю. 

я люблю тебя. 

знай.